Книжные истории: "Моя семья и другие звери"

С вами рубрика "Книжные истории". Наткнулась тут на старые актерские байки, которые все бросились постить (боян, но забавно http://russiahousenews.info/art-story/akterskie-bayki). Одна из них до боли похожа на байку, рассказанную Теодором. Каким Теодором, спросите вы? А таким Теодором, который был однозначно моим героем в 10-12 лет. На самом деле, более обаятельного персонажа, а уж тем более живого человека я потом не встречала. Ну ладно, встречала, но редко. Я, конечно, о дивной книге "Моя семья и другие звери" Джеральда Даррелла. Эх, жаль, все три книжки ("Моя семья...", "Птицы, звери и родственники" и "Сад богов") сейчас у родителей и я не могу сфотографировать их потрепанные обложки. Да, зачитаны до дыр. И до сих пор их очень люблю.

До сих пор помню, как я прочитала первую фразу: "Резкий ветер задул июль, как свечу" - и у меня поползли мурашки по коже. С тех пор я так всегда реагирую на настоящую литературу, и вообще, на что-то настоящее.

Вы можете присылать свои книжные истории в наш аск http://ask.fm/DT_Book или на почту richardii@yandex.ru. Условия: название книжки, имя автора, собственно, сама история - и очень желателен "портрет" книжки. Лучше сфотографировать книгу, особенно она "заслуженная". Но если книга от вас уже ушла, то можно просто найти обложку в интернете. 

Теодор, как я понимаю теперь, просто был первым встреченным мной в литературе воплощением героя-гика. Фанатичный ученый, энциклопедических знаний человек, полиглот, врач, поэт, писатель, переводчик, интеллигент и воплощенная элегантность. А в придачу (как будто этого мало), еще и остроумец, неистощимый на анекдоты и истории. И красавчик. Помнится, он был высок, строен, с русой бородой и с синими глазами. 

Мне он в детстве казался каким-то античным полубогом. "Вот таким и должен быть настоящий друг! (или больше, чем друг)" - с восторгом думала я и завидовала Джерри. Стоит ли удивляться, что первым местом в Греции, куда я уже в зрелом возрасте отправилась с мужем, стал остров Корфу. И да, он не менее волшебный, чем в книгах, просто другой. Но это другая история.

А вот таким он был в жизни, Теодорос Стефанидес. Под катом еще фото и парочка театральных баек от Теодора. 

А это вам музыка тридцатых годов для атмосферы. Действие повестей Даррелла разворачивается на Корфу в 35-39 годах.

Байки Теодора

— Кстати, об опере, — сверкнул глазами Теодор. — Рассказывал я когда-нибудь о последней опере на Корфу?

Нет, сказали мы и уселись поудобнее, потому что вид Теодора, рассказывающего свои истории, доставлял нам не меньшее удовольствие, чем сами истории.

— Это была, понимаете ли… гм… одна из разъездных оперных трупп. Думаю, что она прибыла из Афин, но может быть, и из Италии. Как бы там ни было, прежде всего они поставили «Тоску». Певица, ведущая партию героини, имела, как водится, довольно… э… пышные формы. Ну, а как вы знаете, в заключительном акте оперы героиня бросается навстречу смерти со стены крепости или, вернее, замка. На первом представлении героиня забралась на стену, спела последнюю арию и потом бросилась навстречу своей… знаете ли… своей погибели на скалу внизу. К сожалению, рабочие сцены забыли подложить что-нибудь под стену, куда ей можно было бы прыгать, и поэтому грохот падения и затем… э… крик боли несколько ослабили впечатление, что она разбивается на скалах насмерть. Певец, который как раз в это время оплакивал ее гибель, вынужден был петь… э… во весь голос, чтобы заглушить крики. Этот случай, как и следовало ожидать, расстроил героиню, поэтому на следующий день рабочие разбились в лепешку, чтобы обеспечить ей приятное приземление. Грохнувшись довольно сильно накануне, героиня с большим трудом провела оперу и добралась наконец до последней сцены. Она снова взошла на стену, спела свою последнюю арию и бросилась навстречу смерти. К сожалению, рабочие ударились теперь в другую крайность. Большая груда матрасов и этих… знаете… пружинных сеток была такой упругой, что героиня, коснувшись их, подскочила в воздух. И вот, когда все участники оперы подошли… э… как это называется?.. ах да, подошли к рампе и принялись рассказывать друг другу о ее смерти, верхняя часть героини, к изумлению публики, два или три раза появлялась над стенами.

Во время рассказа Теодора малиновка еще раз отважилась прискакать к нам поближе, но взрыв хохота снова вспугнул ее, и она улетела.

— Знаете, Теодор, я уверен, что вы сочиняете эти истории на досуге, — едва выговорил Ларри.

— Нет, нет, — сказал Теодор, весело смеясь в бороду. — Будь это где-нибудь в другом месте, мне пришлось бы их сочинять, но здесь, на Корфу, они… э… предвосхищают искусство, так сказать.

* * *

Кофе и вино вышли пить на балкон, увитый виноградом. Ларри бренчал на гитаре и пел елизаветинский марш. Это заставило Теодора вспомнить одну из его фантастических, но правдивых историй о Корфу, которую он рассказал с веселым задором.

— Вы понимаете, тут, на Корфу, ничто не делается как у людей. Намерения бывают самые хорошие, но потом непременно что-то случается. Когда несколько лет назад греческий король посетил остров, его визит должен был завершиться… э… представлением… спектаклем. Кульминацией драмы была битва при Фермопилах. Когда падал занавес, греческой армии полагалось победно гнать персов за… как это их называют? Ах, да, за кулисы. Ну, а людям, игравшим персов, видно, не захотелось отступать в присутствии короля, и то, что они должны были играть персов, тоже, знаете, оскорбляло их. Сущий пустяк мог испортить все дело. И тут во время батальной сцены греческий полководец… гм… не рассчитал расстояния и хватил с размаху персидского полководца деревянным мечом. Это, конечно, произошло случайно. Я хочу сказать, что бедный парень сделал все неумышленно. Однако этого было достаточно, чтобы… э… возбудить персидскую армию до такой степени, что вместо… э… отступления они стали наступать. Теперь посередине сцены крутился хоровод воинов в шлемах, схватившихся в смертельной борьбе. Прежде чем кто-то догадался закрыть занавес, двое из них были сброшены в оркестр. Король потом рассказывал, какое сильное впечатление произвел на него… гм… реализм этой батальной сцены.

Взрыв хохота распугал бледных геккончиков, умчавшихся вверх по стене.

— Теодор! — дразнил его Ларри. — Вы это, конечно, выдумали.

— Нет, нет! — протестовал Теодор. — Это правда… я сам все видел.

— Но это звучит как анекдот.

— Здесь, на Корфу, — гордо сверкнул глазами Теодор, — может случиться все что угодно.

* * *

Обложка по стилю похожа на мои экземпляры

«Моя семья и другие звери» (англ. My Family and Other Animals) — автобиографическая повесть писателя-анималиста Джеральда Даррелла, вышедшая в свет в 1956 году. Является первой частью «трилогии Корфу», в которую также входят «Птицы, звери и родственники» (1969) и «Сад богов» (1978).