David Tennant on Shakespeare, Broadchurch and his New York stage debut

TimeOut, 16.03.2016

Автор: Dana Varinsky

Read in English: http://www.timeout.com/newyork/theater/david-tennant-on-shakespeare-broadchurch-and-his-new-york-stage-debut

Дэвид Теннант – о Шекспире, "Бродчерче" и своем дебюте на нью-йоркской сцене

Шотландский актер начинает марафон политических постановок Барда в Brooklyn Academy of Music в роли Ричарда II

Дэвид Теннант более всего известен по своим телевизионным ролям – в настоящий момент он исполняет главную роль в популярном британском детективном сериале «Бродчерч», он сыграл Десятого Доктора в «Докторе Кто», и побыл суперзлодеем Килгрейвом в сериале «Джессика Джонс» Netflix (одном из лучших тв-сериалов 2015 г). Но 24 марта Теннант дебютирует на нью-йоркской сцене Brooklyn Academy of Music в роли шекспировского Ричарда II. Пьеса – первая из четырех частей цикла: за «Ричардом II» следуют «Генрих IV часть 1», «Генрих IV часть 2», и серию завершает «Генрих V». Мы расспросили Теннанта об этой постановке.

Что привлекло вас в роли Ричарда II?

«Меня просто очаровывал этот своенравный и довольно привлекательный персонаж, которому ближе к концу начинаешь так сочувствовать и сопереживать. Он далеко не героический король, однако, обретает этот некий высокий статус в конце благодаря силе своего красноречия и остроумия. Думаю, в шекспировских пьесах есть и более знаменитые короли, но Ричард II всегда вызывал особый интерес лично у меня. Он немного непостижимый и непредсказуемый.»

Вы скучаете по Шекспиру, когда заняты телевизионными ролями? Стараетесь ли вернуться к нему?

«Я наслаждаюсь наличием такой возможности. Текст на самом деле хорош. Ты всегда стремишься к тому, чтобы сценарий, с которым тебе придется работать, стоил того, а не вызывал у тебя мысли: "Ладно, как бы мне произнести это слово так, чтобы оно прозвучало по-человечески?" Вместо того, чтобы подчинять слова своей воле, я сам подчиняюсь воле этих слов. Это довольно трудно. Между нами и этими словами лежит 400 лет; они не всегда мгновенно укладываются. Ты должен пройти процесс перевода, в буквальном и эмоциональном смысле. Но, стоит надеяться, что во время твоих репетиций наступит момент, когда уже не слова будут управлять тобой, а ты будешь руководить ними. И в этом есть что-то приятное, потому что, естественно, это наигениальнейшие слова, и они могут полететь во множестве неожиданных направлений. Обладание такой лексикой и такой поэзией – это удивительно вдохновляюще. Они стали чем-то вроде Олимпийских соревнований для актеров – ты всегда можешь потягаться с тем, что было создано до тебя. Ну, и это все начинается с возбужденного трепета, а затем превращается в ужасающее давление и боязнь».

Как, на ваш взгляд, эта пьеса подготавливает действие к трем спектаклям, что следуют за ней в цикле?

«Так как я участвую только в Ричарде, открывающем цикл, я позволил себе не заботиться об этом. Объективно, я в восторге от того, что я часть этого опыта. Но субъективно, с точки зрения самого Ричарда, он ушел, покинул сцену. Все то влияние, что он оказывает на последующие события, уже не зависит от того, что он что-то сделает. Надо сказать, дрожь все-таки пробирает, когда понимаешь, что, как персонаж, создаешь нечто такое, что повлечет за собой ужасные последствия позже. Так что это фантастическая возможность – увидеть эти постановки одну за другой и гадать, не задумывал ли Шекспир, чтобы они ставились вот так, размышлять обо всех этих отголосках – которые из них произошли случайно, а которые - по воле гения. Для зрителя это великолепное путешествие.»

Вы уже работали на сцене в Нью-Йорке?

«Никогда. Это очень волнующе.»

Как думаете, поменяется ли постановка хоть как-то на бруклинской сцене и для бруклинской публики?

«Я думаю, мы стараемся преподносить постановки так, как они были задуманы. Но, опять же, само присутствие аудитории, конечно же, что-то меняет. Аудитория – финальное действующее лицо. В этом одно из достоинств театра – история никогда не рассказывается абсолютно одинаково два вечера подряд. Я уверен, что это справедливо и для континентов».

Спектакль ставится во время политической борьбы и раскола здесь, в разгар предварительных выборов президента. Вы не находите какой-нибудь связи между данной ситуацией и этими постановками?

«Я думаю, эти постановки продолжают жить, потому что им есть что рассказать нам о том, как мы, люди, продолжаем ошибаться, продолжаем не справляться с эффективным управлением собой, и продолжаем позволять тщеславию мешать тому, что должно было быть актом самоотречения: делу управления. Все эти темы становятся еще привлекательнее в моменты политических переворотов. Я думаю, Ричард II да и, на самом деле, все пьесы это цикла, могут многое поведать нам о пороках наших лидеров, и, думаю, это обнаружит замечательные отголоски в то время, как Америка выбирает себе нового лидера».

Что вы думаете по поводу символичности постановки этого цикла в 400-летнюю годовщину смерти Шекспира?

«Шекспир писал так роскошно и так верно про то, каково быть человеком, что, когда бы ты ни ставил одну из его пьес, она кажется актуальной. Ты слышишь реплики, которых раньше не слышал. В этом их гениальность. Поэтому мы продолжаем возвращаться. Они зовут нас, резонируют с тем, где мы находимся, как общество и как отдельные личности. Естественно, учитывая, что это 400-летняя годовщина смерти Шекспира, хочется найти способы представить его работу особенно эпично и нестандартно. Я думаю, постановка этих четырех спектаклей вместе как раз этому соответствует. Можно увидеть диапазон его гения. Увидеть выдающихся персонажей, которых он создал, этих личностей, которые так узнаваемы, несмотря на то, что они короли, рыцари и, во многих смыслах, довольно далеки от нашего современного существования. Они предстают абсолютно человечными, и кажутся похожими на нас самих».

Чем вы займетесь после этого? Можете ли рассказать нам что-нибудь про «Бродчерч»?

«Как только закончу с "Ричардом II", приступлю к третьему сезону "Бродчерча", и это практически все, что я могу вам рассказать. Я ничего не знаю! У меня нет сценария. Мы всегда именно так создавали "Бродчерч" - актеров держат в относительном неведении. Когда играешь полицейского, расследующего преступление, довольно полезно получать информацию по одному эпизоду за раз, чтобы игра не выдавала концовку. Я полагаю, там будет про преступление, и я буду его расследовать, но, честно говоря, я на самом деле не знаю. Что значит, что я должен перестать притворяться или напускать туману перед людьми вроде вас. Так проще – не заявлять о неведении, но на самом деле пребывать в нем».

Перевод: DT_Asylum