Внутренний Азенкур: рецензия на "Генриха V" в постановке Грегори Дорана

С удовольствием перепечатываем рецензию автора предисловий в наших книгах, бессменной участницы нашей команды Натальи Фоминцевой на свежую постановку Грегори Дорана - "Генрих V" с Алексом Хасселом в главной роли. Спектакль идет в "Барбикане" в Лондоне и его можно будет увидеть в январе в ходе показов тетралогии RSC King And Country.

Оригинальный пост: http://country-n.livejournal.com/290597.html

Внутренний Азенкур

«Генрих V» от Грегори нашего Дорана, завершивший цикл тетралогии шекспировских хроник («Ричард II» и «Генрих IV»), оказался вещью странной. Пьеса, рассказывающая о войне, в версии Дорана вдруг стала негромким (почти без музыки) и почти камерным бенефисом Алекса Хассела, играющего здесь почти без поддержки команды, читающего монологи на темных фонах, в одиночестве, или в присутствии молчаливых статистов. 

И Хассел справляется: он исключительно хорош. Генрих, давший клятву всем на диво искупить былое, делает это с завидной самоотдачей. С первых сцен он разыгрывает из себя истеричного диктатора, бесконечно ищет искупления (а по факту - новую точку сборки) через страшные ошибки, стоившие многих жизней. Находит – и постепенно безумие в его глазах сменяется страхом, слезами, радостью, жаждой жизни. В финале это уже почти принц Хэл – повзрослевший, но вполне узнаваемый, выигравший свою персональную внутреннюю битву при Азенкуре. И постепенно оказывается, что спектакль больше о человеке, чем об истории – собственно, об этом нам и говорит Пролог в исполнении Оливера Форда Дейвиса, забавного и нудноватого то ли историка, то ли музейного работника в кардигане и шарфике, проговаривающего в проброс важные исторические моменты, взывающего к зрительскому воображению («представьте, что тут как бы происходит великая битва») и всю дорогу ведущего зрителя сквозь строй застывших персонажей, как по музею восковых фигур. 

Здесь нет новых решений. Спектакль как будто собран из материалов предыдущей тетралогии, недаром начинается он с «изнанки» - за спиной Пролога виднеются висящие на кирпичной стене шлемы, прислоненные к стене копья, какой-то реквизит, ветки, закрепленные на узких передвижных платформах (с помощью подсветки тени от этих веток создают «заросли» на заднике). Музыка – слегка переосмысленные темы из «Генриха IV». Сценография бесплотная, свет и цвет, почти как в «Ричарде»: темные своды Вестминстера, ветви, тучи, бегущие по небу, земля, горящая под ногами.

Как всегда у Дорана, вдруг отчетливо обозначаются какие-то нужные и важные акценты: за счет мизансцен, интонирования. Например, именно в этой версии «Генриха» вдруг становится очевидно, что решение отпустить домой солдат (начало монолога про Криспианов день) – прямое следствие предыдущих ночных разговоров короля с Пистолем, солдатами, с самим собой. Много действительно мощных сцен и моментов: «Криспианов день», прочитанный на каких-то мешках, в тесном окружении кучки солдат. Генрих, быстро закрывающий полотном убитого обозного мальчика; на мгновение меняющееся лицо французской принцессы, когда она, в смешной сцене про изучение английского языка, вдруг упоминает, что, возможно, ей придется учить его помимо воли; беззвучная реакция английского войска на известие о победе. Бесконечная пауза перед чтением списка погибших. Война, которой почти нет, даже в виде звуков за сценой (что, откровенно говоря, было очень необычно), поэтому герои часто говорят монологи в тишине и пустоте: как-будто внутри себя, сквозь сон. 

Удивительная штука: кажется, трактовки, в которых Генрих предстает этаким харизматичным «народным королем», возможны только если пьеса ставится вне контекста, в отрыве от предыдущих хроник. В противном случае, возникают моменты, которые сильно не согласуются с исключительно положительным образом бравого короля Гарри: например, веселый король допускает казнь не чуждого ему вора, а вполне знакомого Бардольфа из компании Джона Фальстафа (в предыдущей хронике будущий король Гарри спасал Бардольфа от стражников). И совсем иначе выглядит ночной разговор неузнанного Генриха с еще одним другом Фальстафа – Пистолем. Сцена, проходная в «Генрихе» от театра «Глобус», но – одна из ключевых и эмоционально сильных в версии Дорана. Который снова не то, чтобы создал собственную версию того, о чем писал Шекспир... Нет, кажется, нас в очередной раз просто пригласили внимательней вглядеться в текст. В котором на самом-то деле все английским по белому написано. 

P.S. Было неожиданно много отсылок к «Ричарду», непонятно, явных или нет. От прозрачной сценографии, веток на фонах, подсвеченной снизу сцены (явно) до похожих элементов костюмов у героев, особенно у французского короля. Шон Чемпен играл, кажется, что-то обобщенное, этакого «вечного нортумберленда», привычно оживающего на предложение кого-нибудь прямо здесь убить или замучить. Очень подозрительно вел себя французский дофин в перстнях и с конфетками и Сэмом Марксом в роли французского коннетабля под боком (поцелуй был), но это был, честное слово, какой-то сильно кривой косплей.