Джон Симм в роли Гамлета: два отзыва на живой спектакль (2010)

Два отзыва о спектакле театра Sheffield Crucible, где Джон Симм сыграл Гамлета в 2010 году.

* * *

Первый отзыв. ЖЖ юзер strengeress

Не прошло и пяти лет...  

 ...Как я вернулась к своему заброшенному и изголодавшемуся ЖЖ. (Так и не дождавшись путевого выздоровления, а то не прошло бы, подозреваю, и десяти *кривой смайл*). 

Ну и должно, наверное, было быть так, что поводом для этого *после столетнего молчания, скорее всего, безответного в итоге* поста оказался тот же, на ком предыдущие выступления закончились.

Да, все он же. Джон Симм. Третий британский Гамлет, которого я увидела вживую. Прорвавшись для этого в симпатичный, зеленый, неторопливый, веселый и уютно-небольшой во всем, включая театры, город Шеффилд (без камеры, поэтому насчет картинок - увы).

Если случайно сюда все же забредет какой знакомый, то ему (ей) не надо будет объяснять, как я этого ждала и мечтала. Скажем, - как минимум так же, как рвалась на своего первого английского Гамлета - Дэвида Теннанта. Так же ожидая чудес и улета в астрал. Не веря, что это может быть менее, чем невероятно...

Ну, вы уже поняли, что без "но" тут не обойдется? Прекрасно пойму тех, кто на этом моменте бросит читать, НО для остальных (и себя самой) все-таки скажу: по итогам должна признать, что моим Гамлетом попрежнему, не деля верхней ступени пьедестала ни с кем, остается Теннант. 

Хотя немалую - а то и решающую, - часть спасиба за это (со всеми полагающимися лучиками) получает в первую очередь, как водится, режиссер.

Пол Миллер, должна сказать, состряпал, пардон май френч, на удивление (а может быть, как раз наоборот: по печальному обыкновению жизненной статистики) лишенную воображения и не в лучшем смысле традиционную версию "Гамлета". Ладно, к завывающему, аж до сипа (потому что когда дело доходит до "УБИЙСТВА!", все децибелы уже выбраны), хнычущему и вообще всячески переигрывающему призраку я еще с того, теннантовского "Гамлета" привыкла: похоже, в английском театре это уже священная ненарушаемая традиция. Ладно, партикулярные костюмы участников (скоро, кажется, "Гамлет" в более аутентичном времени написания оформлении станет авангардной экзотикой) и какая-то клиническая неспособность заставить зрителя забыть об остро ограниченном составе участников (где каждый второй играет по дополнительной эпизодической роли - и нет, совмещение в одном лице Клавдия и его жертвы ни интересно, ни "концептуально" не выглядит) - в конце концов, нонче у нас крЫзис, а массовых сцен в пьесе в принципе не так уж и много.

Но одномерность и назойливая ясность каждого второго персонажа - закономерно сочетающаяся с напором на внешнее, пафосное, высокопарное, с воздеванием рук и припаданием на все четыре колена - она донимает, да. Особенно на контрасте с тем, другим спектаклем. Тот же Клавдий в качестве классического злодея, трактуемый с полным, абсолютным доверием к гамлетовским монологам - тут вам и трус, аж подпрыгивающий от каждой неприятности, и власто-корысто-сластолюбец, только что не потирающий потные ручонки на каждом шагу, и похотливый неврастеник, у которого нежность к собственной шкурке и любовь сладко поесть в этой жизни бегут впереди мозга... какой, к черту, король, это даже не Озрик. (В общем, Джон Неттлз, похоже, именно в свете этих своих способностей к переигрыванию был выбран и на роль призрака). 

Полоний как один большой концертный номер. Прекрасная дикция, эффектная внешность (чем-то товарищ мне напомнил Владимира Зельдина), четкие выражения лица - и все это ради того, чтобы едва ли не весь спектакль подчеркивать, какой, гы-гы, смешной, тупой и даже не самодовольный, а просто неадекватный персонаж перед нами тут ходит. И еще раз подчеркивать, и снова, повторяясь, модулируя, скалясь и моргая на пустом месте, раздувая щеки и округляя рот. "Видите, видите, как смешно?" (ц) сэр Самуэль Харрис. (Причем Хью Росс тут явно - жертва режиссерской гениальной мысли в этом случае: судя по его же спокойно-прямолинейно-философски-напористому могильщику, играть он вполне себе умеет. Скала, оратор, с небольшими обертонами из героя Папанова в "Берегись автомобиля", но без его садистского хамства и с натуральным, а не базарным чувством юмора... Похоже, некоторых отдельных героев вышеупомянутая мысль, к их счастью, не охватила и их оставили в покое). Да и Лаэрта - Джеймса Лоя - у которого регулярно мелькает человеческое выражение лица, - то и дело как за веревочки дергают, выставляя в тех самых третьих позициях и заставляя демонстрировать медальный профиль (что, похоже, сильно напрягает и сковывает его самого: за весь спектакль он, дай Ктулху, движений и жестов делает хорошо, если пять). 

Женщинам, правда, то ли традиция идет больше, то ли они и тут демонстрируют больше выносливости: простая, как валенок, клушеватая, но искренне пытающаяся "всех согласить, все сгладить", ни к кому не питающая злобы и твердо уверенная в незыблемости королевского статус-кво Гертруда Барбары Флинн, по крайней мере, выглядит живым человеком и действительно любит Гамлета, и действительно обольщается насчет Клавдия (из-за чего в контексте выглядит, правда, еще глупее) - и так до конца и не понимает, что происходит (так что Гамлет неправ, отметая безмозглую любовь в качестве мотивации: эта милая наивная тетушка с перманентно распахнутыми глазами и всегда готовая всем улыбаться *или расплакаться, если все плохо* на другую в принципе не способна). 

Что же до Офелии, то тут вообще все интересно. Потому что вышеупомянутая экзотичность традиционности - особенно если эту традиционность делать умеют качественно - тут сработала-таки. Все по Довлатову: "вроде бы, ничего особенного - а как редко встречается". Реально милая, добрая, по-настоящему кроткая, - но не выглядящая при этом овцой - Офелия, которая не орет, не закатывает истерик (даже в сцене безумия она поет, уговаривает, плачет, дарит подарки, но не кидается на окружающих с ногами, не пытается раздеться или кого-нибудь убить - это именно что сломанный цветок, а не вырвавшаяся из подсознательного кроткого ягненка бешеная фурия), которой по-настоящему больно за Гамлета (и от собственного бессилия ему помочь), которая радуется, как ребенок, его остроумным комментариям во время спектакля и тянется погладить по голове, кажется, выздоравливающего принца, которая умеет улыбаться так, что разве что самые повернутые на сохранения своего цЫничного Ымиджа зрители удержат собственные губы в тонкой ниточке) - и как ребенок же, огорчается... такой Офелии мы, кажется, уже сто лет не видали. На редкость не раздражает. И, вроде бы, выполняя все правильные и классические движения, смирно стоя в уголку сцены, жалобно заламывая бровки, сидя по-школьному на скамеечке - выглядит едва ли не трехмернее всех вокруг, при этом не ломая общей картины и не раздражая, то есть, вот совсем. Ну, Мишель Докери - она и в Африке Шеффилде Мишель Докери. :)

Но две ласточки весны не делают. С совершенно ясно определенными и монолитными персонажами, с тыкаемыми нам в лицо еще до всех вопросов ответами, с отчаянной декламацией мы имеем нечто вроде хрестоматийного пересказа, а не версию. Типа, "Гамлет страдает от лицемерия и низости датского двора и мучится Вечными Вопросами", "Офелия - жертва дворцового бездушия и лицемерия", "антинародная власть мелкого тирана и подлеца Клавдия", "узко мыслящий эгоист Лаэрт"... А посреди этого всего откровенно скучает Горацио Колина Тирни (вы таки будете смеяться - выйдя подышать свежим воздухом в антракте, я увидела его у ближайшего паба, так выражение лица ни на гран не изменилось: так с этим уныло-отсутствующим видом и проходил всю дорогу) и бегают на полусогнутых (я не утрирую и не метафорирую! они БУКВАЛЬНО так передвигались, особенно Дилан Браун) Розенкранц и Гильденстерн... (И я лучше даже уже не буду о том, как поставлен последний гамлетовский бой. Знаменитые раны наносились так... в общем, им оставалось только вцепиться друг другу в волосы и начать царапаться. Почти не дали бедняге Симму пофехтовать, *да и то выгибаться при этом заставили, как маркиза из "Сирано де Бержерака"*).

Короче, тут любому мало бы не показалось. И судить человека - даже очень талантливого, с которого по традиции много спрашивается, - в таком контексте тяжело. Ну, не может и не должен один, пусть и главный герой, на себе один все содержание пьесы (да еще такой) тащить, второй рукой отбиваясь от картонной окружающей среды...

И все-таки, все-таки, все-таки... Печальной неожиданностью (хотя, с учетом того, как он обычно глубоко погружается в любую работу, может быть, и зря) оказалось то, как дисциплинированно и усердно Симм выполнял те самые режиссерские, тыгдыть их, задачи. Не удивлюсь, если тут еще сыграло роль глубокое почтение к собственно роли, со школы воспитанная слепая вера, что каждая буква каждого слова тут сакральна и необсуждаема. Но только, с первого выбега на сцену, - неся на лице глубокое, до изумления, до изнеможенного смеха, отвращение ко всему происходящему еще до того, как оно начало происходить, - с первого падения на пол, с первых возгласов, восклицаний, декламаций и задушенных стонов (в течение едва ли не двух-трех сцен подряд он в этой роли практически не говорит, а производит именно вот все эти звуки, благо четкий, направленный и гибкий голос позволяет), этот Гамлет оказался до невозможности... по-э-ти-чес-ким. Экстатически-образцово-театральным. Форсировано, с напором, проходил едва ли не каждый монолог. Обличающе... и "чересчур" все это звучало и смотрелось - особенно от выглядящего столь взросло и серьезно человека. Я тут несколькими записями выше распиналась, как впервые после Тенантовского Гамлета поняла этого персонажа как человека. Увы, в случае Симма на сцене то и дело происходило "представление", а не человек жил. Причем он совершенно явно отдавал он этому представлению все силы, всю гамму неслабого диапазона - до пота, до вздувшихся на лбу жил, до скручивания всего тела,.. - и так было жаль этих сил и этой преданности. Почему-то вспомнился Джо Дассен, поющий громкий джаз. Как будто на барабане играют скрипкой...

А особенно обидно это все стало тогда, когда сквозь все это (мы, в конце концов, говорим об актере, способном держать внимание одной паузой) начало-таки - к несчастью *и я не считаю, что это слишком сильное слово*, очень местами и с большими перерывами, - прорываться то, что МОГЛО бы быть. Когда, прямо посреди той самой демонстрации голосовых возможностей и праведного гнева-мировой горечи, посылающий Офелию в монастырь Гамлет вдруг "уронил" голос до нормального, естественного, человеческого тона (я даже точно помню, на каком именно слове: "тщеславный" - ambitious - в списке своих грехов) и буквально вцепился в нее напряженно-тревожно-осторожным взглядом - не оттолкнет ли, не испугается ли, - напрочь забыв, что в виду имелось именно оттолкнуть, причем самому, - и пошел нарезать вокруг нее круги, как под магнитным притяжением. И - вопреки всем поэтическим традициям и лично Владимиру Высоцкому ;) - превратил печально-жестокое "я любил вас... когда-то" в совершенно очевидное, счастливое, солнечное признание, в безусловное "люблю": дотронулся до руки, весь расплывшись при этом, окончательно теряя нить разговора... и вот тут весь возраст как рукой снимает напрочь, фи-зи-цис-ки - не мальчишка даже, а вообще что-то нематериальное, суть счастья, пардон ми за пафос. Тем более пронзительная, чем мгновеннее исчезает. 

Или когда в азарте увлечения пустился обмениваться театрально-критическими замечаниями с Полонием - совершенно упустив из виду, как презирает последнего, - перебрасываясь комментариями, как шариками от пинг-понга, деловито подхватывая и развивая подмеченное старым ветераном драмкружков ;) (и у самого Полония совсем иначе заблестел глаз и гораздо осмысленнее зазвучал голос - эффект отражения настоящего таланта, блин): ну прямо тебе Станиславский и Немирович-Данченко, работающие над какой-нибудь "Грозой": так, длинновато, - ага, переходим к следующей сцене.... (Неудивительно, что от премьера и "инженю" - Родерик Смит и Бен Ламб - исходили такие волны удовольствия: первый аж жмурился, как кот, второй, совершенно серьезно и горестно изображая Гекубу, каким-то неуловимым образом - может быть, чуть-чуть *вот, как надо!* излишней серьезностью? - умудрялся дать понять, как он от всего этого тащится). 

Или когда, практически неподвижно (ах, как он ЭТО умеет!) стоя напротив посылающего его в Англию под топор Клавдия, замученно-безнадежно-брезгливо кривился, даже и не пытаясь возражать или сопротивляться - и при этом глядя так... не свысока даже, а как-то мимо, как-то... неудивленно, сквозь, "ну чем новеньким ты можешь меня порадовать?" (Вот здесь весь, извините за выражение, экзистенциализм всей истории сразу восстановился, как из пушки, сразу стало ясно, что не в конкретном Клавдии дело и безвыходность). 

Или когда, услышав от могильщика про "датскую почву безумия принца Гамлета", конкретно умер от восторга, свернувшись аж втрое (вот здесь утыкание головой в сцену было совершенно в тему - и даже немного помстилось мне ехидным комментарием к более серьезным версиям того же парой-тройкой сцен ранее). 

Или когда, в конце сцены в королевской спальне все собирался уходить - и все цеплялся за Гертруду, даже отходя от нее к двери - и снова возвращаясь, останавливаясь, оборачиваясь, сосредоточенно твердя so good night Mother, таким голосом, будто сообщал ей что-то важное, ища любого повода задержаться, забыв все свои моральные рацеи, опять "выскочив" из всех возрастов - и превратившись в мучительно одинокого и лишенного всех опор "голого человека на голой земле"...

Или когда, застыв, раскрыв глаза во всю ширь, непонимающе смотрел на нее мертвую - и с тем же застывшим-непонимающим взглядом шарахался по сцене, требуя закрыть ворота.

И почти во всех "тихих" сценах, на самом деле - грустно-растерянно ли размышляя о миссии Фортинбраса в Польше или отсутствующе-вяло готовясь к поединку с Лаэртом, постоянно будто отвлекаясь на что-то, будто пытаясь вспомнить, зачем все это, бродя по сцене с отстраненно-усталым видом, отмахиваясь от (номинального) беспокойства Горацио. (И в одной "громкой", выскочив на Лаэрта у могилы Офелии, буквально как с цепи сорвавшись, - с таким отчаянным вызовом, не столько крича, сколько плача, что кажется, будто он действительно ждал какого-то утешения от Ее брата, какое, нафиг, соперничество... *Вот тут у меня возникла четкая рифма с теновским Гамлетом - тот тоже с отчаяния забыл о том, что сам же сделал, только немного позже и по-другому*). 

Короче - везде и всегда, когда забывал, что играет Великую Роль и становился - да, вот именно, таки живым человеком. (На чем, к сожалению, пострадал не один Великий Монолог). 

Ох, Пол Миллер (и, подозреваю, школьные учителя юного Джонни), либо гореть вам в аду, либо отрабатывать эту карму "гадюкой с длинным веком" (раз уж я помянула тут Высоцкого). 

А я все равно рада, что посмотрела. Потому что даже эти фрагменты того стоили (как и последующего возвращения в Лондон, на которое ушло полследующего дня - мало того, что поезда обратно не ходили, как в Тамбов, а на автобусе места не было аж до одиннадцати утра, так и еще в честь аварии на дороге *ну вот, нажаловалась*, мы тащились до места на два часа дольше, чем имелось в виду). И за Симма, которого на поклонах приветствовали восторженным ревом - тоже рада. 

(Хоть и наверняка написала бы после этой трактовки пьесу "Бедный, бедный "Гамлет"", если бы обладала даром художественного творчества ;) ).

* * *

Второй отзыв: ЖЖ юзер boldnerd

John Simm as Hamlet: зачет!  

В пятницу побывала на премьере – «Гамлет» Вильяма нашего Шекспира, в заглавной роли – невероятно прекрасный Джон Симм, более известный как Мастер из Doctor Who или Сэм Тайлер из Life On Mars.

Мне очень повезло увидеть Дэвида Теннанта в этой же роли год назад, так что сравнительного анализа было никак не избежать. Я все боялась увидеть Мастера вместо Гамлета, но, к счастью, этого не случилось. Хотя тот, безумный Мастер из The End of Time все-таки иногда проглядывал, особенно когда Гамлет отчаянно взывал проклятья на голову дядюшки –злодея. 

На первый взгляд, много похожего, к примеру, совсременные костюмы. Но если в случае Гамлета ДТ это были очень элегантные и роскошные наряды, здесь все было проще: много темно–зеленого, коричневого, черного и серебряного, много кожи в аксессуарах и отделке. Похоже была сделана и минималистическая сцена. В этот раз все распологалось как в традиционном шекспировском театре Globe: сцена, окруженная зрителями с трех сторон. Мне показалось, что так достигается более тесный контакт со зрителями, ведь нишние ряды располагаются чуть ли ни у ног актеров.Кстати, забавно: в самом первом нижнем ряду сидела девица с розовыми волосами, которая рассматривала всех актеров в большой бинокль ☺

А посмотреть было на что! Гамлет Симма получился совсем другой чем у Теннанта. Намного более трагичный и депрессивный, более интравертный вариант, очень редко позволяющий себе показать глубину своего отчаяния. Феерическо-безудержное безумие ДТ против трагически–отчаянного у Симма. Теннант безумие именно играл, Симм же просто позволил своему горю и отчаянию перейти в полномасштабную депрессию. Такую, которая может заживо сожрать, если не загнать ее под контролъ. Неудивительно, что у Гамлета–Симма не осталось сил на крики и клоунаду. Половину сцен он провел на полу, свернувшись в позу зародыша и чуть ли не воя от отчаяния.

Очень понравилась пара, играющая королеву-мать (Барбара Флинн) и дядюшку-убийцу (Джон Неттл). Клавдий в интерпретации Патрика Стюарта был великолепен, но без неожиданностей, такой злобный старикашка. Здесь же новый король – добродушный рубаха-парень, с доброй улыбкой готовый убить всех на своем пути к власти. Королева – красивая, элегантно стареющая женщина, способная ради последнего шанса быть любимой и желанной закрыть глаза на убийство мужа. Офелия не понравилась совсем, какая-то напыщенная дура. Лондонская девочка–веточка тоже была не особо выразительной, но она хотя бы пыталась изобразить какие-то чувства. Местная девочка была очень красивая, но совершенно деревянная. Зато хоть пару поцелуев от Симма словила, все радость. Да еще по шейке они друг друга погладили так нежно и трогательно, юные влюбленные ☺

Мне показалось, что игра в отчаяние и депрессию на протяжении почти 4 часов совершенно вымотала Симма; на поклон он вышел едва живой. Да и публика особо не настаивала на втором выходе, что меня слегка удивило; я думала, хлопать будут сильнее и дольше. Наверное, все просто устали. 4 часа на староанглийском кого хочешь утомят.

Поклоны после спекталя

После спектакля все было очень спокойно и цивильно, не сравнить с Лондонским безумием. Никакой охраны, загородок и вопящей огромной толпы. Даже слегка обидно за Симма, я ожидала большего ажиотажа. Человек 15-20 стояло, такого специфического «фанатского» вида. Если хоть раз были на sci-fi конвенции, то прекрасно представляете себе типаж. Симм не стал из себя изображать примадонну, долго ждать его не пришлось. Я его даже сначала не узнала, совершенно обычный мужчина, в кожаной куртке и надвинутой на глаза кепке. Мне показался совершенно вымотаным и опустошенным. 

Но даже если он и был смертельно уставшим, это не помешало ему быть очень доброжелательным к ожидающим его фанатам. Всем желающим (!) подписал все, что просили, со всеми сфотографировался, посмеялся, ответил на какие-то вопросы. И не переставая благодарил, за добрые слова о спектакле, о его творчестве, за пожелания успехов и удачи, просто за то, что люди говорили, как сильно его любят. 

Автографы

Я и Джон Симм. Телефонофото, извиняюсь за качество :)

А потом совершенно спокойно отправился с остальной труппой в близлежащий бар. И бешеная толпа фанатов его не преследовала ☺ Бедняга Теннант, он такого счастья лишен еще лет на 10, как минимум.

В общем и целом - понравилось. Другой Гамлет, более замкнутый и сдержанный, более трагичный, гораздо более безнадежный. И, к счастью, совершенно не похожий на предыдущие работы Симма. Вот только боюсь, как бы он себя за месяц показа в депрессняк не загнал, уж больно хорошо у него получается это играть. 

* * *

И от редакции - еще раз видео, где монолог Гамлета читают Дэвид Теннант и Джон Симм: