King Lear BBC 2018 | Рецензия

Анна Файнштейн пишет отзыв о новой экранизации "Короля Лира" с супер-звездным составом. 

Оригинальный пост: https://www.facebook.com/anna.fainshtein/posts/2052353951704578

Может быть, у меня импринтинг. Может быть, я теперь после Даля просто не готова видеть старых шутов короля Лира. Но при том, что Карл Джонсон в этой роли - очень трогательный, абсолютно обреченный (и ох, это рыжее перышко на черной шапке), и режиссер Эйр очень качественно прописал ему биографию вплоть до финала - у меня не ассоциируется с лировским шутом эта расслабленность, вплоть до бессилия, эта растерянная озадаченность, мне не хватило в нем обжигающей точности взгляда, беспощадного отчаяния, и отваги смертника, поэтому и не сложилась в моих глазах та особая связь с Лиром, которая мне еще со времен вышеупомянутых Даля и Ярвета необходима (у Шера со своим шутом - была).

Хотя... может, что-то и было в этой его ошарашенности и попытке нормальной жизни (поэтому он и не бежит за выгнанным Лиром сразу, без побудительного пинка от Гонерильи - в первый раз этот момент для меня как-то психологически оправдали, когда он рассевшись на стуле, будто ждет, что все обойдется, вернется Лир... вернется Корделия? А у Козинцева я была рада, что это убрали).

А еще совершенно великолепен Джим Картер в роли огромного, стремительного при всей неповоротливости Кента (видевшие его только в образе мистера Карсона будут в шоке ;) ), сметающего преграды одним жестом, которого приходится унимать половине охраны корнуэльского герцогства, деятельного, как черт знает что - первый непафосный (ну, скажем, не только пафосный ;) ) Кент за мою зрительскую жизнь, способный и ехидно ухмыльнуться, и деловито обустроить что угодно где угодно. И именно став Гаюсом, он вырывается из затягивающего мундира, этикета и имиджа зажатого благородного отца. Тот же шут говорит, что Лир, вышвырнув Корделию, благословил ее против своей воли. Так вот, этого Кента, расплевавшись с ним, он против своей воли освободил. И силы у того кончаются только в самом финале, со смертью Лира, когда он уже не может волочить телегу с покойниками и марширует за своими королем и принцессой на тот свет как с рабочего места, на котором больше нечего делать.

А Джим Бродбент в роли Глостера-старшего, усатый и очкастый, милый и витающий в облаках полспектакля, озадаченно помаргивающий при неожиданных финтах действительности - это какой-то гибрид чеховских земцев и доктора Айболита (местами чуть ли не в визаже таракенища) - но вдруг оказывается, что это, возможно, единственный человек на земле, способный грустно и понимающе, даже как-то сочувственно, улыбаться без глаз. И без них - и без слов - понимать шутки и смысл слов безумного короля. И без них, с наполовину заляпанным кровью лицом, передавать такие тонкости задумчивости об окружающем абсурде и логики в нем, какие другой сорока тысячами слов не передаст.

Кстати, насчет безумного короля - я видела прекрасных Лиров, но я еще не видела ни одного настолько сильного (вот уж действительно мощный старик), как у "уставшего" играть Одина и Форда Энтони Хопкинса (сразу видно, что он думает о своих нанимателях, но не будем уклоняться от главного сейчас ;) ). В самые отчаянные моменты - ни слома, ни истерики, ни намека на жалобность и уязвимость (а это рискованный шаг для такой роли при такой биографии). Это действительно король-воин, и он грызется с судьбой до последнего, и к себе беспощаден так же, как к тем, с кем воевал. Гонерилья перепугана до смерти даже когда выгоняет его, и есть от чего - он по ходу ее чуть не съел и морально давит так, что хруст стоит. Даже в сцене после гибели Корделии, брезгливо и презрительно отмахнувшись от пялящихся окружающих, которые и плакать-то толком не умеют (его "вы из камня" звучит, как "дубины стоеросовые"), он, яростно и издевательски скалясь на полный бардак, происходящий в жизни, в которой убили его младшенькую, ругается с этой самой действительностью и всеми высшими силами, как какой-нибудь дедушка Довлатова из рассказа "Абанамат". (И недаром способен даже тогда завести окружающих солдат на боевой клич). Даже осознав, кем был по отношению к Корделии, он со спокойной готовностью просит дать ему яду, приговорив уже себя к заслуженному наказанию, будто стоит у расстрельной стенки. Даже в моменты, всеми официально признанными трогательными, он не ищет у нее утешения и не пытается утешить, а просто... успокаивается, что ли. Он спокойно и гармонично счастлив с ней, а победителей едва замечает. И умудряется оседлать любую волну, энергично и деловито осваиваясь хоть посреди бури, хоть в бомжеском прикиде с кучей мешков мусора на тележке. И - что едва ли не главное - в течение всех его мучений у него ни разу не возникает вопроса "за что", гневаясь и страдая, он не жалуется, он знает, за что, и это уравновешивает самодурское безумие в начале.

И они-таки с Кентом и с шутом втроем спели и сплясали под открытым небом, потому что нет такой английской (а тем более, шекспировской) истории, где герои не споют застольную, когда кругом ветер и дождь.

А самым восприимчивым, самым безусловным в реакциях, наиболее по-человечески, без розовых очков и без шоковой заторможенности, всем сжимающимся и отражающим на лице сердцем переживающим все, чем дальше, тем больше, оказывается в этой истории "персонаж второго ряда" герцог Облэни Энтони Калфа, чужой всем у себя в замке, но в конце концов, когда его достали, морально перегрызший напополам даже хищного карьериста Эдмонда Глостера (их бокс с Эдгаром - это нечто)... Что? А, да. Осовремененная версия. Камуфляж, грузовики для беженцев в Дувр, ПВО и маскировочные сетки. Вписалось, как родное. Между прочим, на тоненькой фигурке не хлопочущей лицом и голосом Корделии тот камуфляж здесь как никогда к месту.

Кстати, насчет Эдгара: когда Эндрю Скотт в его роли перестал страдать и подчеркивать свое ботанское бессилие (ну, извините, поклонники) и стал немногословен, сосредоточен и саркастичен без единого звука, он сразу стал а) адекватен роли; и б) в кои-то веки наконец непохож на себя привычного. И как никогда лаконичен в средствах выражения, и каждое оказалось необходимо. И мне очень жаль, что в этой версии не хватило времени показать, как он убил лакейски-вышколенного, перманентно-осторожно-внимательного, с лицом шокированной гувернантки и выжидающего своего момента палача, экклстоновского Освальда...

И еще, вы в жизни не узнаете Эмму Томпсон с платиновыми волосами и яркой даже в этой "примонохромленной" гамме помаде, в качестве Гонерильи - нервной, изломанной, напоминающей "вамп" времен немного черно-белого кино, озлобленной на весь этот факинг-мир, в котором ни расслабишься, ни получишь то, чего (по глубочайшему убеждению) тебе давно уже положено.

И как им только удалось в этой катастрофе передать какую-то надежду? Может, потому что победители не выглядят бессильными тенями?

И да, я-таки досмотрела последнюю БиБиСишную версию "Короля Лира". ;)